«
29 числа в девять часов утра торжественно победоносные войски е. и. в. с барабанным боем и музыкой в Варшаву вступили и проходили чрез нее в назначенный им стан внутри укрепления. Корпус генерал-порутчика Потемкина, по вделанному распоряду всем полкам, вступил первый: за ним следовал корпус генерал-порутчика Дерфельдена. Варшава, где произведен 6 апреля толь вероломный противу войск наших заговор, где страшное зверство торжествовало, где мятежники не победимыми себя чаяли, Варшава покоренная, встретила победителей своих с восклицанием и народ, которой был звероподобен во все время бунта, при вступлении победителей был кроток, яко агнцы.
На самом берегу при переходе мосту магистрат и все мещанство, вышед во сретение победителей с хлебом и солью, и поднесли городския ключи. Берег, улицы площади — все были усыпаны народом, повсюды кричали “Виват __________”.
По вступлении наших войск в Варшаву все бывшие в плену наши генералы: Арсеньев, Милашевич, Сухтелен, а с ними барон Аш, барон Биллер, советник Дивов и все чины, бывшия при посольстве, захваченные противу прав в неволю, равно как штаб и обер-офицеры, коим подношу список и солдаты, число коих 1376 человек, ко мне от магистрата представлены. Зрелище при свидании их с нами было не только слезное и чувствительное, но важно и нечто священное. Они с радостными слезами называли собратию избавителями; кидались обнимать победителей врагов, а своих защитников. И восторг сей извлекал и радостные слезы избавленных, и утешительные слезы избавителей. Великие имели притчины из сих радоваться не одному освобождению из неволи, но и спасению жизни, ибо известный злодейством бунтовщик Колонтай, до победы нашей над Прагою, положил в раде всех пленных умертвить, всех содержащихся в темнице разного чина поляков, коих подозревали приверженными к нашему двору повесить. Зверское намерение сие положено было выполнить в тот самый день, как войски наши вошли в Варшаву, но вступление наших войск оное предварило, и сей лютый за несколько часов пред тем ушел, похитив 150 000 червонных.
Прусские и цесарские пленные предстали скованные; они пали на колена и, вознося руки к небесам, приносили избавителям благодарность. Оковы с них сняты, и препровождены первые купно с теми, кои взяты были в Праге, к генералу Фаврату, числом всех свыше 500 человек; последние до 80 человек к их кордонам.
На утро по свидании моем с королем положено, чтоб войски польские, которых называл я не иначе, как бунтовщиками, без изъятия, низложили оружие и пушки свои нам отдали, дабы все множество сил, которое столь огромным ополчением при начале бунта угрожало, обращено было в ничтожество, и ратники оново разсеяны были, яко прах.
Таким образом порученное мне дело выполнено во всей ево силе в 44 дня со вступления войск со мною в Польшу, кроме 29 дней, что принужден я был остановиться в Бржесте. Одержаны одна по другой многая победы. Прага взята грудью храбрых воинов. Варшава покорена. Оставшийся войска мятежников в несостоянии противиться и вскоре надеюсь довершить их уничтожение. Божия споспешествующая рука поборствовала успехам и храбрости нашево воинства к службе мудрой монархини и благодетельницы и матери народов.
Генерал граф Суворов-Рымникский»